Игорь Голембиовский: «Гарантия свободы прессы - уход от политики к бизнесу»
Случай с «Известиями» стал наиболее значительным в цепочке подобных «происшествий» с целым рядом российских газет - речь идет о бывшем советском официозе, газете, воспринимаемой и в России, и за ее пределами как одной из «несущих» в здании российской прессы.
Сегодня Игорь Голембиовский делит свой новый кабинет с рабочими, продолжающими монтировать компьютерные системы и укладывать ковровые покрытия в респектабельном особняке неподалеку от Садового кольца. Вход знаменуют две вывески - редакция газеты «Новые Известия» и «Фонд поддержки свободы слова». Последний числится в выходных данных газеты как издатель. Судя по настроению главного редактора и его сотрудников, прямая корреляция слова «поддержка» со словом «упасть» здесь не уместна: в атмосфере редакции явно доминирует такой настрой как прагматизм.
8-страничные «Новые Известия», выходящие пять раз в неделю, сразу задали конвейерный ритм работе редакции.
Развитие ситуации, приведшей к появлению новой газеты, Игорь Голембиовский прокомментировал в интервью «ВиД».
- Случившееся в старых «Известиях» было воспринято со стороны как «горячая тема», но отнюдь не как скандал. Возможно потому, что ваш «акционерный передел» оказался в ряду аналогичных процессов в «Комсомолке», «Труде» и некоторых других редакциях. Как будто прошла вторая волна «хождения бизнеса в масс-медиа». В момент первой корпорации создавали новые средства массовой информации (так появились НТВ, «ТВ-6», «Сегодня», «Мегаполис-экспресс», «Новая ежедневная», «Итоги»). На второй, при насыщенном медиа-рынке, корпорации стали покупать готовую продукцию - издания, имеющие традиции десятилетий... В каком русле, на ваш взгляд, лежат эти события?
- Обе волны хронологически привязаны к решающим моментам политической жизни страны. Интерес к средствам массовой информации обострился после президентских выборов. Власть вдруг обнаружила для себя, какое мощное орудие представляют собой масс-медиа. В 2000 году - следующие выборы. Они будут более важны для всех тех кругов, которые можно условно назвать сегодня «партией власти», поскольку объединяющий лидер - Борис Ельцин - в гонке участвовать, скорее всего, не будет. Столкнутся групповые интересы, связанные и с властью, и с финансово-промышленными группами, и с политическими образованиями. Поэтому процесс внедрения на информационный рынок пошел так интенсивно. ОНЕКСИМбанк - «Комсомолка», «Известия»,
«Газпром» - «Труд», «Рабочая газета», «ЛУКойл» - «Известия» и другие масс-медиа. Все в том или ином масштабе присутствуют и на ТВ.
В принципе пресса, даже такая мощная газета как «Известия», изначально не была защищена от экспансии, поскольку значительные пакеты акций газет гуляли на стороне. Эти пакеты стали ключом для тех, кто с помощью денег захотел войти в медиа-рынок.
В случае с «Известиями» ситуация развивалась следующим образом.
По формуле приватизации мы, «известинцы», получили 51 процент акций созданного АО, а 49 процентов ушли на аукционах. Первый крупный пакет - 26 процентов - собрал «Диалогбанк», который взял на себя обязательство в течении трех лет не перепродавать акции. Прошли три года, банк, вложивший в акции 2,5 миллиона долларов, совершенно естественно захотел иметь прибыль и в самый подходящий с точки зрения финансовой конъюнктуры момент продал их. Кстати, заработав на этом процентов триста. Купила этот пакет компания «ЛУКойл», который имела особый интерес к «Известиям», поскольку собиралась финансировать наш очень крупный и дорогой региональный проект.
«ЛУКойл» повел себя как монопольная компания, которая хочет определять политику газеты. Пытаясь создать противовес, мы помогли ОНЕКСИМбанку собрать контрольный пакет, но банк не захотел играть с нами в одной команде. Сегодня ОНЕКСИМбанк имеет 50,2 процента «известинских» акций, примерно 47-49 процентов принадлежат «ЛУКойлу». Между ними, естественно, будет некая конкурентная борьба за контроль над газетой.
- Почему «известинцам» не удалось сохранить свой 51 процент? Будь он у вас - никакие скупки оставшихся акций не изменили бы ситуацию.
- Сотрудники газеты получили контрольный пакет за ваучеры. Стратегия редакции заключалась в том, чтобы этот пакет сохранить и потом потихоньку наращивать.
Но, как только открылись аукционы, появилась цена у акций «Известий», появился спрос на них, люди, владеющие акциями, стали их продавать. Цена была хорошей, зарплаты - скромными, - соблазн был огромен.
Мы платили небольшие дивиденды, надеясь затормозить процесс ухода акций на сторону. Сумели собрать примерно 22 процента, но этого было недостаточно.
- На ваш взгляд, все, что происходит со «старыми» газетами, имеет под собой какой-то общий сценарий, нечто вроде негласного контракта о дележе прессы?
- Расписанного кем-то сценария не существует. Есть другое обстоятельство, которое инициировало это. О нем недавно говорил Чубайс на встрече с главными редакторами.
35 процентов акций «ЛУКойла» принадлежат государству. Более трети акций «Газпрома» - тоже. Практически во всех крупных финансово-промышленных корпорациях государственное участие достаточно велико. Это во-первых. Во-вторых, у любого российского коммерческого предприятия успех бизнеса зависит от отношений с властью. Об этом, например, люди из «ЛУКойла», когда возник конфликт, говорили мне совершенно откровенно. Говорили, что «ЛУКойл» ничего не имеет против линии Голембиовского, но недоволен, поскольку газета «наехала» на Черномырдина.
Таким образом корпорации как бы выполняют социальный заказ правительства.
Чубайс сам признал, что правительство использует свое влияние через свои пакеты акций в корпорациях, контролирующих медиа-рынок, чтобы формировать определенное общественное мнение.
- То есть амбиции владельцев акций масс-медиа опосредованно рождены амбициями власти?
- В принципе, да. Средства информации стали средствами политики. И чем дальше, тем больше. Ближайшие годы - 98-й и 99-й - будут пиком борьбы не только политических группировок, но и масс-медиа.
- А ваша новая попытка создать газету «с нуля», забрав с собой единомышленников, - это романтическая попытка плыть против течения и делать свободную прессу? Или она основана на прагматичных расчетах?
- Нет, это не романтическая попытка. Суть ее вовсе не в том, что мы, обидевшись на кого-то за что-то, ушли в пику недругам делать свою газету. Скорее мы как команда получили предложение. Есть источники финансирования - два банка. Достаточно скромные, но солидные, возглавляют вторую сотню банков России. Сыграла свою роль марка команды - мы вперед получили проплаченную рекламу и это - те средства, которые дают возможность старта нового дела. Наш бизнес-план - 44 миллиона долларов на два года. Затем «Новые Известия» должны выйти на самоокупаемость.
Средства, инвестированные в нас, разумеется, даны не просто так, а за определенные пакеты акций «Новых Известий». Предваряю ваш вопрос - а не может ли повториться «известинская» ситуация? Да, может. Мы понимаем, что когда нам делали это предложение, то тоже исходили из каких-то политических амбиций, а не только из коммерческих расчетов.
Но мы пошли все-таки на это, поскольку здесь присутствует и коммерция.
- Вы считаете это принципиально важным отличием?
- Самым важным. Наша пресса отличается от западной именно тем, что там масс-медиа являются бизнесом. И это - главный страхующий механизм, который защищает свободу прессы. Допустим, владельцы «Файнэшнл таймс» никогда не пойдут на смену политики газеты только из-за своих амбиций, поскольку газета рискует потерять читателей, тираж, авторитет и рухнуть как бизнес. Поэтому там владельцы не вмешиваются в политику редакций, они вмешиваются только на уровне звена управления. И то - корректно, если как бизнес газета глохнет, прибыли начинают снижаться.
А в России до тех пор, пока пресса не станет бизнесом, она будет подвержена политической лихорадке.
- Вы рассчитываете на бизнес как на фундамент своего нового дела?
- Да, мы хотели бы, чтобы дело обстояло именно так. Хотя, конечно, понимаем, что за два года выстроить такой фундамент трудно. Но если за эти два года мы построим развивающуюся систему, то лет через пять она может стать нормальным бизнесом.
- И все же вернемся немного к романтике. Не покидает чувство сожаления, что российская «газета номер один» вошла в число тех, которые «чьи-то». Говоря более высокопарно - вы не считаете, что Россия должна была сохранить «Известия» «нетронутыми» как национальное достояние?
- Проблема заключается в том, что экономика газетного рынка не может развиваться без какого-то внешнего влияния. В принципе не страшно, когда приходит инвестор, страшно когда приходит инвестор с политическими интересами...
Может быть, в случае с «Известиями» этого и можно было бы избежать. Но тогда присутствовали два момента, определившие дальнейший ход. Первый - юридический: приватизация.
Второй - известное противостояние с Хасбулатовым. И непонятно было, чем все это кончится.
Я помню наш «день Х». В два часа коллектив редакции принял решение, в начале третьего я был у Чубайса, в Госкомимуществе. Вопрос стоял так - если сегодня мы не приватизируемся, то завтра окажемся в руках Хасбулатова. Мы боялись приватизации, понимая (это был 92-й год), что рискуем - экономика страны рушится, тиражи газет катастрофически падали, закрывались «толстые» журналы. Но альтернатива была очень резкой. Решение в редакции было принято практически единогласно...
- Что такое «Новые Известия»? Какой вы представляете газету? От первых номеров пока два основных впечатления. Первое - даже по оформлению чувствуется «наследственность». Второе - цветное издание - пока редкий случай для ежедневной прессы в России и традиционно воспринимается как некий знак «попсовости».
- Что касается цвета, то для нас он продиктован исключительно коммерческими соображениями: серьезно повышает возможность дорого продавать рекламу. Как идеологический знак, надеемся, он воспринят не будет.
Говоря в классических терминах, «Новые Известия» - это качественная газета. Безусловно, политическая. Мы считаем, что есть место для газеты, которая отличалась бы серьезным анализом происходящего, фундаментальностью и вместе с тем информационной насыщенностью.
В штате сегодня 112 человек, половина из них - «известинцы» - журналисты, компьютерщики, сервисные службы. Собственно журналистов пятьдесят. К 26-ти, пришедшими со мной из «Известий, прибавились люди из «Комсомолки», «Общей газеты», «Новой газеты».
И второй момент - мы хотим избежать зажатости рамками Москвы. Это связано прежде всего с производством газеты, поэтому кроме Москвы «Новые Известия» печатаются сегодня в пяти городах - Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Самаре и Ростове. К лету, если все пойдет нормально, рассчитываем иметь 18-20 пунктов печати. Говорю предположительно, поскольку конкуренция жестокая, рынок трудный, читателей - узкий круг и новых не прибавится, пока не изменится жизнь, объем рекламного рынка не растет, а существующий уже поделен.
То есть мы влезаем на поле, где уже расставлены фишки. Но мы рассчитываем их подвинуть.
Газета «Вpемя и Деньги», 18 ноября 1997 года
